Ещё раз поддержу Николая, считающего, что обе стороны виноваты перед народами России, которым они учинили кровавую «баню». Правда, с некоторыми оговорками в пользу «белых», которые можно прочитать в книге Мельгунова С.П. Красный террор в России. 1918-1923. - Берлин, 1924.
Красный террор 1918-1923 годов - это был ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ, ЧЕМ «БОЛЬШОЙ ТЕРРОР» 1937-1938 годов. А чтобы понять их принципиальное отличие, приведу ключевую фразу большевизма, озвученную Евгенией Гинзбург (матери недавно умершего Василия Аксёнова) в ее книге «Крутой маршрут». Не знаю, содержаться ли она в официальных нынешних переизданиях, но вот в самиздатовской версии она есть. «Когда мы после взятия власти в 1917 году развязывали красный террор, мы и в страшном сне не могли себе представить, что он обернётся против нас». Иначе говоря, змея укусила себя за хвост! Гинзбург знала, что говорила. Стало быть террор развязали всё-таки «Красные». Но читающий вправе спросить:
«А белый тeppор? …
…Это главное оружие в руках известной группы социалистов. Это аргумент и части западно-европейской печати. К сожалению, это противопоставление приходится слышать и в рядах более близких единомышленников. Никто иной, как А.В. Пешехонов в своей брошюре «Почему я не эмигрировал?» во имя своего писательского беспристрастия счел нужным сопроводить характеристику большевистского террора рядом именно таких оговорок. Говоря о правительстве ген. Деникина, Пешехонов писал: «Или вы не замечаете крови на этой власти? Если у большевиков имеются чрезвычайки, то у Деникина ведь была контрразведка, а по существу - не то же ли самое? О, конечно, большевики побили рекорд и количеством жестокостей намного превзошли деникинцев. Но кое в чем и деникинцы ведь перещеголяли большевиков» (стр. 32).
И А. В. Пешехонов в пояснение рассказывал об ужасах виселиц в Ростове-на-Дону. …Пешехонов … и здесь ошибался - «перещеголять» большевиков никто не мог. …
…Я не избегаю характеристики «белого террора» - ему будет посвящена третья часть моей работы. Я допускаю, что мы можем зарегистрировать здесь факты не менее ужасные, чем те, о которых говорит последующее повествование, ибо данные истории нам говорят, что «белый террор» всегда был ужаснее «красного», другими словами, реставрация несла с собою больше человеческих жертв, чем революция. Если признавать большевиков продолжателями революционной традиции, то придется признать и изменение этой традиционной исторической схемы. Нельзя пролить более человеческой крови, чем это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чем та, в которую облечен большевистский террор. Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомерного проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства, как орудия власти, до которого не доходила еще никогда ни одна власть в мире. Это не эксцессы, которым можно найти в психологии гражданской войны то или иное объяснение.
«Белый террор» явление иного порядка - это прежде всего эксцессы на почве разнузданности власти и мести. Где и когда в актах правительственной политики и даже в публицистике этого лагеря вы найдете теоретическое обоснование террора, как системы власти? Где и когда звучали голоса с призывом к систематическим официальным убийствам? Где и когда это было в правительстве ген. Деникина, адмирала Колчака или барона Врангеля?
Моральный ужас террора, его разлагающее влияние на человеческую психику в конце концов не в отдельных убийствах, и даже не в количестве их, а именно в системе. Пусть «казацкие» и иные атаманы в Сибири, или на Дону, о которых так … так любят говорить все сопоставляющие красный террор с белым, запечатлели свою деятельность кровавыми эксцессами часто даже над людьми неповинными. В своих замечательных показаниях перед «судом» адм. Колчак свидетельствовал, что он был бессилен в борьбе с явлением, получившим наименование «атаманщины».
Нет, слабость власти, эксцессы, даже классовая месть и ... апофеоз террора - явления разных порядков. Вот почему, говоря о «красном терроре, со спокойной совестью я мог в данный момент проходить мимо насилий эпохи «белого террора» (Мельгунов С.П. Ук.соч., С 5-6).
Красному.
Вот только небольшой отрывок из Мельгунова, опровергающий Ваши инсинуации о поддержке большевиков всеми народами бывшей Российской Империи.
«Ожесточение крестьян действительно доходило до таких пределов, что я знаю факт, когда под самой Москвой в Можайском уезде крестьяне пойманного комиссара распиливали деревянной пилой.
Вышедший в январе 1919 г. № 1 «Бюллетень лев. с. р.», констатирует нам массовые крестьянские расстрелы в ряде губерний в период конца 1918 г. Напр., в Епифанском уезде Тульской губ. расстреляно - 150, в Медынском уезде Калужской губ. - 170, в Пронском уезде Рязанской губ. - 300, в Касимовском - 150, в Спасском - также сотни, в Тверской губ. - 200, в Велижском уезде Смоленской губ. - 600 и т. д.
В июле 1919 г. происходит «восстание» в деревнях в окружности Кронштадта. Имеем точное свидетельство: в одном селе расстреляно 170, в другом 130; расстреливали попросту через третьего.
Во время Колыванского восстания крестьян в 1920 г. в Томской губ. было расстреляно более 5000 человек. Аналогичное восстание в Уфимской губ., по словам лев. с. р., было подавлено с такой жестокостью, что по официальным данным расстреляно было 10 тысяч крестьян, а по неофициальным - 25 и больше. Расстреливают сотнями крестьян в Валковском уезде Харьковской губ. - пишет корреспондент издававшегося в Москве нелегально л. с. р. «Знамя Труда». В одном селе он насчитывает расстрелянных 140. А вот описание борьбы с повстанческим движением в Белоруссии в 1921 г. Это также страницы из истории гражданской войны, возникавшей исключительно на почве собирания продовольственных налогов. Противодействие вызывает жестокую отместку.
Так почти вся Лясковическая волость Бобруйского уезда сожжена большевиками дотла. Арестованных отправляют в Вологодскую губ. или в голодные места, имущество их конфискуется, берутся десятками заложники в округах, где появляются партизаны.
В уезде оперирует карательный отряд некоего Стока - он пытает допрашиваемых, зажимая пальцы рук дверями и т. д.
Приведу еще один лишь документ, относящийся уже к подавлению восстания, возглавляемого Антоновым и вышедшего далеко за пределы Тамбовской губ. Документ издан от «полномочной комиссии ВЦИК. 11-гo июня 1921 г.
«1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливают на месте, без суда.
2. Селянам, у которых скрывается оружие, объявлять приговор о взятии заложников и расстреливать таковых, в случае несдачи оружия.
3. Семья, в доме которой укрылся бандит (т. е. восставший крестьянин), подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается на месте без суда.
4. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать, как бандитские, и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.
5. В случае бегства семьи бандита, имущество таковой распределять между верными советской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать.
6. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».
Кровью, действительно, оказались залитыми Тамбовская и соседняя губернии. Не преувеличивая л. с.-р. Ган мог на суде перед Революционным Трибуналом сказать: «Сотни крестьян расстреляны выездными сессиями ревтрибуналов и губчека; тысячи пали безоружными под пулеметами курсантов и красноармейцев и десятки тысяч сосланы в северные губернии с семьями, а имущество их сожжено и разграблено. Подобные картины по имеющимся у партии л. с.-р. данным могут быть нарисованы по целому ряду губерний: Самарская, Казанская, Саратовская». И эти сведения идут отовсюду: в Бузулуке в 1920 г. расстреляны 4000 повстанцев, в Чистополе - 600, в Елатьме - 300, причем эти «триста» должны были вырыть себе предварительно могилу. Все это касается только центра или вернее Великороссии. А Украина? Сибирь? (Мельгунов С.П. Ук.соч., С.100-101).