Выпуски 1970 - 1979 годов > Выпуск 1974 г.
Общая выпуска 1974 г.
Влaдимир:
Архивные части темы "Общая выпуска 1974" можно почитать по следующим ссылкам
Архив темы "Общая выпуска 1974" за 2005 - 2007 годы
Архив темы "Общая выпуска 1974" за январь - апрель 2008 года
Архив темы "Общая выпуска 1974" за май - декабрь 2008 года
Архив темы "Общая выпуска 1974" за январь - апрель 2009 года
Архив темы "Общая выпуска 1974" за май - декабрь 2009 года
Архив темы "Общая выпуска 1974" за 2010 год
Архив темы "Общая выпуска 1974" за 2011 год
Архив темы "Общая выпуска 1974" за 2012 год
Архив темы "Общая выпуска 1974" за 2013 год и январь-апрель 2014 года
Архив темы "Общая выпуска 1974" за май 2014 года - 2016 год
Petrov A.:
УНИКУМВсем ИБАшникам памятны периоды в своей летной жизни, когда ВВС лихорадило от летных происшествий в групповых полетах. Как правило, это происходило с непонятной периодичностью, в летнее время, когда парами, звеньями и эскадрильями летали почти каждую смену. «Вывод из под удара», ЛТУ полков и эскадрилий, рождение новых звеньев в их предверьи, да мало ли было причин, по которым Управления всех степеней слетывали, тренировали и проверяли подчиненные подразделения и части. Сначала все идет хорошо: налет бешенный, план как из рога изобилия, летчики мужают не по дням, справочные данные полигонов, на которых им приходилось рыть землю уже не умещаются в наколенный планшет, привычные П-50-75 меняются на более грозные подвески… И вдруг начинается: там столкнулись, там не разошлись, там не взлетели….. Словом, беда. История боевой авиации насчитывает немало таких печальных и сложных страниц. Но «лечение» всегда проходило по одному сценарию: групповые полеты прекратить, провести разбор, повторить методику, проконтролировать подготовку и только после всего этого, по дополнительному указанию начать групповую слетанность. При этом рождались крылатые лозунги, типа «Выгнать ведомого из-под хвоста» (что бы ведущий ведомого видел постоянно) или «Довести до азарта исполнение действий при потере ведущего» и т.д.
Вот такую «почешиху» как-то переживал наш славный Луцкий 806 апиб. «Пеший-по-летному», расставленные в боевом порядке на ЦЗ самолеты, что бы запомнить их проекцию как ведомым так и ведущим, разобранный до атомов порядок действий ведомого при потере ведущего («Вас не вижу» и т.д.по тексту)- все это наводило тоску, ибо нет на свете ни одного летчика, у которого не было бы своей точки зрения на подобные мероприятия, и которая, как правило, всегда расходилась где-то с точкой зрения командиров и начальников. И был у нас летчик, Слава Б., у которого эта самая точка зрения всегда и везде убегала в другую, противоположную от всех сторону. Многие летчики в своей жизни нет-нет да и «почудят» хотя бы один раз в жизни. То выкатятся, то «дадут блуду на маршруте», стрельнут или бомбанут не по своей мишени, мало ли в авиации есть возможностей, чтобы на земле разводить руками и самому себе удивляться: «Ни хрена я выдал….».При этом у каждого летчика своя, индивидуальная линия поведения при разборах этих ошибок вышестоящими начальниками. Одни страшно переживают, другие относятся с юмором к себе и своим товарищам, попавшим в такой переплет, третьи….словом, повторюсь, по-разному относятся. Но при этом почти всегда хватало смелости и разума найти свою долю вины, если правда, не присутствовали некие объективно существующие потусторонние силы, которые вмешавшись, сбили летчика с панталыку.
Слава был уникумом. Во- первых он чудил почти в каждом вылете, а во вторых, никогда и не перед кем не признавал своих ошибок. Ни за что. Он как самолет, который по выражению Циолковского, не признает никаких авторитетов. На разборе полетов полк рыдал и плакал, выслушивая Славину галиматью, коей он пытался обосновать свой «залет»: и внезапно изменившаяся погода, и неграмотные действия всех и вся, кто летел с ним, был на связи с ним и вообще, в формуле подъемной силы есть ошибка, с которой нужно разбираться…..Его наказывали, отстраняли от полетов, мой друг и по совместительству командир звена у Славы полысел и поседел одновременно. Не было ни одной предварительной, на которой бы КЗ не орал дурным голосом «Держите меня, а то я его сейчас е…ну кирпичом по голове».
И вот наступил день, после которого мы должны были вновь начать полеты группами. Контроль готовности. У «рояля» сам, Командир полка, ибо ….чего напрягаться, понятно почему Сам. И вот дошла очередь и до Славы. Он на свою и нашу беду отрабатывал бомбометание парой с горки. Ведомым, конечно. Слава уверенно рассказал о взлете парой, о полете по маршруту и вот они с ведущим в верхней точке пресловутой горки и ведущий, перевернувшись, начинает переваливать самолет в пикирование. И тут Слава выдает: «И тут, товарищ командир, я перехожу на внутренний радиус, подрезая ведущему и при этом на некоторое время теряю его из виду».Все, тишина. Командир минут пять хватал губами воздух, народ мордами лежал на столах и икал от смеха, КЗ молча рвал последние волосы. А Слава стоял как памятник, навеки уверенный в своей непогрешимости не понимал, чем вызвана такая реакция.
Командир наш, конечно был обучен ненормативной лексике. Жизнь научила. Но это…
Пестня. О злой судьбе командира полка, которого заставляют командовать такими придурками. И проклятия в адрес инструкторов, которые выпустили такой полуфабрикат. И угрозы в адрес училищного начальства, которое распределило такого…..в славный Лидерный Луцкий Полк- Столицу ИБАшной авиации….. и просьбы к своей маме , чтобы она родила его обратно и обязательные предположения, что Слава является его сыном… и т.д.
Затем нас всех выгнали из класса, опять дали в руки модельки самолетов и мы топтали пыль, пока командиру самому не надоело. А Слава, ворча о трудной судьбе военного летчика, которого не за что отстранили и сунули дежурным по аэродрому, поплелся переписывать тетрадь заблаговременной подготовки.
Вот такие, понимаш, уникумы были в ВВС-стране чудес.
Petrov A.:
СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА В ОДНОМ И ТОМ ПОЛКЕ…..
Служили у нас в Севастопольском два закадычных друга, два майора, два замкомэски: Виктор Федорович и дядя Лёня (так последнего чаще называли между собой). Виктор Федорович служил в третьей эскадрилье, был великим методистом в полном понимании этого слова.
Мало того, что его портфели и карманы были забиты всевозможными блокнотами, где можно было найти любую информацию: от правил установки холодильника до ТТД агрегатов и оборудования МиГ-17, на котором мы летали., но он еще сам разрабатывал методики, благодаря которым зеленые лейтенанты быстро осваивали сложные виды подготовки.
Самый любимый вид контроля у него был- поставить лейтенанта спиной к схеме полета (1м80Х2м20-любимый размерчик в авиации) и давай гонять по тому, что там написано, причем отвечать нужно было один к одному, иначе крандец,- дежурный по аэродрому до полного изучения («Когда первая треть законцовки крыла коснется западной части населенного пункта Буща, ввести самолет в левый разворот с креном …. Примерно так.). Лично его методику полета с прямой я поминал с благодарностью всю жизнь. Я ее перекладывал на последующие типы самолетов, на которых летал и это давало мне возможность выкручиваться из самых сложных положений, которые случаются в жизни у каждого летчика ИБА.
Дядя Леня был замкомэской 2 комплекта в 1 аэ. Для непосвященных: это как быть начальником кадрированной фермы-коров нет, есть одни доярки. В его обязанности входило перегонка техники, разведка погоды и никакого любимого личного состава в подчинении. Кстати, эта должность была моей голубой мечтой, но она так и не сбылась.
Любимым развлечением у дяди Лени было две вещи: храпеть, и не давая спать другим в условиях лагерных сборов и обвинять Виктора Федоровича в том, что он дурит людей. Дело в том, что у Виктора Федоровича была лысинка в передней части и он ее прикрывал волосиками, которые выращивал на затылке.
Вот сидит с сосредоточенным видом Виктор Федорович над плановой, думает, как бы этим придуркам лейтенантам лишний полетик добавить, дядя Леня подойдет к нему и со словами « Ну чего ты, ВВВВитек(он немного заикался), дуришь людей?» дул ему на лысину. Волосы разлетались на законное место и Виктор Федорович напоминал Папу Карло из фильма про Буратино. Смех окружающих, мат Виктора Федоровича, плутоватое лицо дяди Лени- все это поднимало настроение надолго.
Но как-то Виктор Федорович рассчитался за все одним махом. Был у нас Командующий, Сергей Дмитриевич (проще-СД). У него было одно хобби: лично проверять. Туалеты на аэродроме и знания подчиненных. И там и там добивался великих успехов, равных ему в ВА не было.
Как-то организовал сборы разведчиков погоды, на которые прибыли оба дружка и сели, как положено ветеранам, на заднюю парту. Заходит СД и после приветственной речи предлагает всем тут же сдать ему зачет по технике.
Виктор Федорович достает свои блокноты и блокнотики и предлагает дяде Лене поднимать руки в числе первых, что бы потом наблюдать спокойно за разворачивающейся корридой, где в роли быка разгневанный СД, а в роли убегающих- несчастные погодные разведчики со всего ПрикВО.
Задал СД первый вопрос, Виктор Федорович открывает нужную страницу, поднимает руку и со старательностью первоклассника бодренько отвечает. СД сверился со своим блокнотом (то же был великим методистом) и благосклонно кивнув, разрешил сесть.
Задает второй вопрос. Виктор Федорович шепчет: «Леня, поднимай руку, я сейчас найду». Тот тянет, СД его поднимает, а Виктор Федорович никак не найдет нужного места. Дядя Леня молчит. Молчит и СД, ожидая ответа. Виктор Федорович в десятый раз перелистывает все свои блокноты. Нема нужного материала.
СД орет: «Ну чего, ты, майор молчишь?» Дядя Леня бросает взгляд изнасилованной коровы на Виктора Федоровича. Тот ему обреченно в ответ: «Нет у меня, Леня».
СД опять подал голос тревожной сиреной: «Ты чего там молчишь?» Дядя Леня вздохнул и отвечает: «НННе знаю ничего, товарищ Командующий».
Я, конечно, не видел выражения лица СД, но говорят, что на нем за секунду отразилась вся гамма чувств, которые бывают у психиатра, который изучает вновь поступившего пациента: от удивления, до негодования, оттого, что этот пациент не отвечает, а только мычит. Перекрикивая гомерический хохот присутствующих, СД произнес: «Садись, майор, первый раз вижу летчика, который добровольно сознается в незнании. Ты у меня будешь знать технику до последнего болта»
Может где я и приукрасил, но дело было так. Имена и фамилии вымышленные, если что-то совпадет, я не виноват.
Petrov A.:
Брачная контора Были у нас в полку два великих пересмешника: майоры Виктор Иванович и Михаил Сергеевич. Первый командир звена, второй начальник штаба эскадрильи. Оба в ракушках от прожитой жизни. И зубоскалы. Не дай бог попасться на глаза где-нибудь в курилке, особенно если есть благодарные слушатели.
А у Михаила Сергеевича была в подчинении писарцыца (писарь эскадрильи: хронометраж, классный журнал). Девочка была из прилегающей деревни и очень хотела сменить имидж путем выхода замуж за офицера, пусть и не летчика, но за офицера. Ради этой цели бросалось все и в первую очередь девичье тело, при чем под первого желающего. Но у молодых как: обещал не значит женился. Так оно и шло, деваха работала не покладая рук, а дело не сдвигалось.
И вот, как-то сидят в курилке эти два великих деятеля, жертв для зубоскальства нет, тоска, до конца рабочего дня еще черти-сколько и тут входит она с каким-то вопросом к Михаил Сергеевичу. Старые напряглись как гончие, учуявшие дичь. Состоялся примерно такой разговор:
Виктор Иванович:
-«Нина (а может Таня, какая разница), Ты очень хочешь выйти замуж за офицера?».
Нина (закрыв томно глаза):
-«Конечно, Виктор Иванович, еще как хочу!!!»
Виктор Иванович:
-“Ну и чего ты под всех ложишься? Слушай меня, Я тебя научу. Вот по осени придут молодые офицеры из училища, ты себе жертву выбери, покрутись возле него, но на уговоры не поддавайся. И вообще, закрывай лавочку бесплатной раздачи.
Михал Сергеевич::
-«Ну, разве что мне или Виктору Ивановичу».
Виктор Иванович (продолжает):
-« А когда он закипит, вырывай из него обещание жениться, веди в ЗАГС, он только от осознания, что ты такая недоступная, женится не раздумывая».
Короче, шел такой треп еще минут двадцать, в ходе которого наши майоры «оторвались» по-полной. Они приседали, причмокивали губами, размахивали своими натруженными ручкой (и от самолета и пишущей) руками, рассказывали случаи из жизни. В общем, повеселились.
И вот в конце года свадьба. Деваха все-таки осуществила свою голубую мечту стать офицеровой женой. На почетных местах два сэнсэя- Михаил Сергеевич и Виктор Иванович. Первый тост произнесла сама невеста:
-"Спасибо моим учителям Виктору Ивановичу и Михаилу Сергеевичу. Ввек не забуду их наставлений".
Жалко, что тогда в Союзе нельзя было открывать брачные конторы. Бросили бы они свое авиаувлечения и начали бы грести деньги. Опыт, то уже есть!
Petrov A.:
"Минута славы" рядом не валялась. Ловите еще
РОДИНА ПРИКАЖЕТ- ТАНКИ ПОЛЕТЯТ.
1985 год, где-то в мае выходит пресловутое горбачевское постановление о борьбе с пьянством и алкоголизмом.
Естественно, оно у всех на устах, поскольку задевает за самое живое. В это время на базе академии имени Монино наша академия (Военно-Политическая, где я заканчивал 3-й курс) проводит КШУ с выпускниками факультета ВВС (Политическая академия-«мнгопрофильная», поэтому подобные мероприятия по специальностям проводились на базах командных академий).
Тема- адиб в обороне или в наступлении, не столь актуально. Разобрали должности, я себе выбрал должностюгу начальника ВОТП дивизии. По замыслу (умыслу) наших преподавателей выбраны цели, по которым нужно только бомбить. Получилось, что я почти ни за что не отвечаю при разработке боевой задачи, хожу, мешаю другим (типа командир-наставник). В общем, процесс идет.
И тут ко мне подходит Слава В. У него самая "забойная" должность- начальник политотдела дивизии. Там одних планов -писанины на три дня.
Подходит и просит дать несколько пунктов в свой «План политической работы в ходе ….» На что я предложил записать примерно так: "Дивизия понесла большие потери в летчиках, поэтому 4 летчика, находящихся на излечении в ЛТП (для молодых поясняю- это ЛЕЧЕБНО-ТРУДОВОЙ ПРОФИЛАКТОРИЙ, в который насильно отправляли алкашей для лечения), идя навстречу Постановлению ЦК КПСС о борьбе с пьянством, решили досрочно выписаться из ЛТП и принять участие в боевых действиях".
Слава посмотрел на меня, улыбнулся, мы вместе похохотали и разошлись. Ну все вроде понятно, прикол есть прикол и по его реакции я понял, что он ЮМОР оценил.
Наконец-то наступило время заслушивания (после которого отъезд домой, надоела эта победоносная война до чертиков). Мы ждали, что заслушивание пройдет как всегда. Придет преподаватель нашей кафедры тактики, послушает решение командира дивизии, Начпо и разойдемся.
Но открывается дверь и входят два начальника академии- нашей генерал-полковник Серебрянников и Монинской, маршал авиации Скоморохов.
Садятся на первую парту и вызывают комдива. Насколько смог наш отличник, чего-то там промямлил, получил изрядную долю критики от Маршала в течении 20 минут и с облегчением сел устранять недостатки.
Вторым вызвали к барьеру НачПО, нашего Славу. Ну чего он мог нового написать, тема одна ДОЛОЙ-ДА ЗДРАВСТВУЕТ-НЕ ДОПУСТИМ. Читал как пономарь свои перлы, все потихонечку, включая военачальников начали впадать в кому. Слава благополучно дочитал свой шедевр и вдруг обращается к славному Маршалу примерно так: "И последнее, товарищ маршал авиации".
Тот, бедолага, аж проснулся и уставившись в лоб Славе, где по его понятиям должны находиться разрушенные полетами остатки мозга, заинтриговано ждал, что там за "последнее".
Слава продолжает:
- "Четыре летчика,-(я тут начал медленно сползать под стол и затыкать себе рот кулаком)- находящихся на излечении в ЛТП (и так далее по тексту моего прикола)»
Когда он закончил, тишина была гробовая.
Маршал поворачивается к нашему генералу и спрашивает :
-"Что такое ЛТП ?".
Тот отвечает
-"Психушка для алкашей".
Маршал:
- "Чтоооооо! Элита авиации в дурке? У вас есть мозги, подполковник (Слава у нас к третьему курсу получил подполковника за хорошую учебу!). Я понимаю, если бы ты сказал о четырех техниках самолетов или там прапорщиках из батальона связи. Но летчикиииииии!!!!! и.д. минут 15.
Затем поворачивается к генералу и говорит:
-"Пойдем отсюда, глаза бы этих придурков не видели, они летчиков не уважают".
Я в это время лежал на полу и умирал в последних конвульсиях. Когда двери за нашими начальниками закрылись, весь курс рыдал минут 40, включая славных преподавателей, у которых от смеха вскрылись старые боевые раны.
На улице Слава подошел ко мне с видом изнасилованного колючей проволокой ужа и тихонько спросил:
-"За что ты меня подставил?"
Эта фраза добила меня полностью, я уже мог только икать и в себя пришел после литра пива.
Повеселились знатно. Еще примерно месяц со всех факультетов к нам приходил народ посмотреть на нашу знаменитость, начали подумывать, а не брать ли нам за это деньги
Навигация
Перейти к полной версии