Крейсер
"Свершилось. Наша база выползла на торпедную стрельбу. Почему «наша база»? Потому что людей наскребли со всей базы. И корабль выставили только один. И вся штабная шушера на него сейчас же села, потому что ей давно в море пора. Старшим – командующий флотилии, а наш старпом с штурманенком был посажен
на «тэ-эл» -- на торпедолов, обеспечивать.
И наступило счастье. Старпом в его преддверии все ходил, улыбался, и пел себе под нос русские народные песни и еще «Вышла замуж я за партизана» на манер старинного романса.
Но без приключений не обошлось. То, как они никак погрузиться не могли, а потом никак не могли всплыть – это не приключение, а отдельная ерунда и мы о ней говорить не будем.
Мы лучше расскажем, как на них американский крейсер напал. То есть, сначала он на них, а потом… но лучше по порядку.
Вышли и пошли, пошли, пошли, понимаешь, в район стрельб, заняли его и -- давай пулять торпедами.
И вот появляется крейсер. Такой увесистый утюг, что представить страшно.
На полном ходу он прет на лодку, а по дороге вывешивает флаги международного свода, мол, у меня авария, неисправность, не соображаю, не могу себя сдержать.
Еле нырнули и в сторону отскочили, и так раза три подряд, потому что мелководье, сто метров под килем, и если б он над ними прогрохотал, то брюхом бы весь грунт на дне изрыли.
Потом наши всплывают, кричат «торпедные аппараты «Товьсь!»», а что там может быть «Товьсь!», если боевых торпед все равно нет и этот американский придурок отлично все пони-мает, его воздухом через дырочки на носу не очень-то испугаешь.
А Андрей Антоныч в тот момент сильно переживали, бегали, хватались за поручни ручками и жутко сжимали все подряд, то, белея, то, краснея телом.
При этом они говорили такое… ТАКОЕ, что некоторые выражения лучше бы спрятать за «та-та-та»… вот например:
-- Ах ты, сука – та-та-та! Что творит, та-та-та, поскребыш! Ты посмотри что – та-та-та – тварь, творит! Распоясались! Та-та-та совсем! Соскучились совершенно! Меня на них нет! Нет на них меня, я вам так скажу! Я б ему, гаду!.. Яйца между пальцев и об седло! И чтоб всю его волосень на кулак и об… Гляди!.. Ты гляди! Нет, ты гляди!.. Я тебе говорю: ГЛЯДИ!!! Что делает, та-та-та… Ах, ты, засранец!!!
И тогда приказали старпому на тэ-эле отогнать крейсер. Это как крысе напасть на динозавра.
А Андрей Антоныч, обретая в который раз за этот день бодрость и здоровье, подскакивает к обалдевшему мичману – командира тэ-эла и орет:
-- Где твое оружие?!!
-- Мое?
-- Жуй быстрей! Не мое же! Твое! Любое! Какое есть?
-- Два автомата АК и ящик патронов.
-- Тащи сюда
И вытащили.
Ящик.
А старпом так вооружился автоматами, причем, сразу двумя, что из его полуметровых ладоней только два жалких дула и торчало, после чего он пошел на «вы».
Около мене! Крейсер в сторонке отдыхает и с интересом наблюдает за приготовлениями, а тэ-эл разогнался и на него попер.
Американец-то знает, что оружия на тэ-эле не водится, и поэтому спокоен, как гавайская мотыга.
А старпом подлетел ему под борт и ударил с двух стволов, и все американские головы, свесившиеся было на нас сверху поглазеть, сказали американское слово «Я!» и немедленно спрятались, как бы рекошетом не зацепило.
Американец врубил ход, а тэ-эл не отстает, держится в мертвой зоне для вражеской артил-лерии и из автоматов поливает – патронов-то полно.
Не знаю, сколько бы это продолжалось, если б американец опять не сбросил ход и на чистом русском языке не сказал бы на все море в мегафон: «Поражен вашей наглостью! Как расходиться будем?»
«Никак! – ответил старпом совершенно без мегафона. – Я еще должен в тебе дырку про-сверлить!»
После этого разговор пошел такой: «Эй, капитан, тебя как зовут?» – «А тебя?» – «Меня – Джонни. Я из Бостона», -- «А я из Мещеры. А как зовут меня – не важно», -- «Не слышал про такой русский город», -- «Это не город. Это – лес», -- «А-а… тогда понятно», -- «А ты где язык учил?» -- «Бабушка из России» – «Чего тебе здесь надо, Джонни с русской бабушкой?» – «Меня послали немного на вас отработаться» – «А меня послали немного отработаться на вас» – «Может, завяжем это дело?» -- «Ну, давай, завяжем».
И завязали.
Потом у старпома начальство долго спрашивало: о чем же, собственно, шла у них речь, на что старпом неизменно отвечал: «О социальном происхождении!»
(Корабль отстоя) А.П.
