Встреча у причала.
Перелет АС Николаев-Энгельс-Семипалатинск-Каменный ручей (Монгохто, Дальний Восток).
На чужом аэродроме сразу включаешься в тот ритм, который присущ данному распорядку. И, конечно, сразу же обретаешь новых друзей и знакомых, которые тебя встречают и помогают обрести ту уверенность, что и в гостях все будет хорошо, что о тебе позаботятся и ты вылетешь в срок, согласно поданной заявке. А до этого канитель с устройством, постановка на довольствие, сдача личного табельного оружия и секретных документов, размещение экипажа на ночлег, устранение замечаний в работе техники, заправка самолета горючим и смазочными материалами, маслом, дача заявки на предполетную подготовку и обеспечение стредствами, обслуживание и заправка самолета перед вылетом, сдача под охрану самолета.
К АС Энгельс мы подходили на высоте 10 000 метров, погода была благопритная, без особых опасных явлений. Где-то на подходе к приводу на первом канале мы услышали, что на привод АС Энгельса подходят два экипажа почти в тоже время, что и мы, чуть раньше. Нам не давали снижение, так как этим экипажам был дан приоритет посадки. Вскоре я увидел: на попутно пересекающих курсах, пониже нас на привод выходят два МИГ-17. Я бы их узнал и на более далеком расстоянии, но они пронеслись рядом с нами словно весточки из сказки моей летной юности, когда полет этих быстрокрылых ласточек навсегда покорил мое пилотское воображение красотой и совершенством образа не из сказки, а из настояшей, дерзкой, стремительной, захватывающей своей физической и духовной полнотой, начинаюшейся летной жизни. Сидя за штурвалом «тушки» (ТУ-16), я, как загипнотизированный, ловил взглядом впереди след инверсии от удаляющихся серебряных тучек, которые быстро растаяли в дымке голубого неба, словно призраки, а я подумал, не приснилось ли мне все это, и то, что было раньше, когда летал на них один в бескрайнем небе.
Сжимая штурвал руками, и стряхнув наваждение, я вышел на привод АС Энгельса, а внизу в дымке неспеша катила свои воды в Каспий Волга-матушка, мы плыли рядом, но у каждого были свои берега и причалы. Наш летающий «мастодонт» плавно приземлился на волжской земле, замедляя свой бег, срулил с раскаленной полосы на первую рулевую дорожку среди обычных и привычных летному глазу всех тонкостей и атрибутов аэродромной палитры красок, звуков, знаков и запахов. Первое впечатление по всем признакам давало понять, что данный причал достоин примера - это был не стилизованный исполин в ряду себе подобных. На рулежке снова произошла встреча с маленькими: они уже стояли с открытыми фонарями на стоянке, где поблизости и мы отшвартовались на «якорь».
Спустя много лет снова по стремянке забравшись в кабину летающей мишени я с полной ясностью ощутил тот родной запах кабины «мигаря», и то грустное чувство, что все проходит, но ничего также быстро, как достижения человечества в области технической мысли. Ведь совсем недавно пилоты летали на этих сверхзвуковых со стреловидностью 45°, как на ракетных машинах начала эры реактивных истребителей, и вот уже их перегоняют в качестве мишеней, когда пилот навсегда покинет пилотское кресло, а электронная память автопилота, управляемая по радио, поднимет свою начинку вместе с самолетом в последний полет. Мне было по-человечески жаль эту обреченнную машину, с которой меня связала летная судьба нескольких счастливых лет жизни в небе, а теперь осталась маленьким пластом памяти, которая со временем отдаляясь, останется незабвенной. Благодарные потомки поставили многие машины на пьедестал в городах и поселках, как дань уважения первопроходцам небесной стихии, как в песне за «промежуток малый», в котором будет место для меня.
Тогда на этом волжском просторе мы пробыли несколько дней, и то из-за того, что заявку давали перед выходными днями, а перелеты разрешались только в будние дни. С понедельника снова подъем, завтрак, медосмотр, обычная предполетная подготовка экипажа.
Члены экипажа отправились на самолет, а мы со штурманом к оперативному дежурному, где метеоролог выдал нам прогноз погоды и метеобюллетень на полет, а оперативный дежурный Код и все данные на перелет. Он заметил при этом:
- Товарищ майор, надвигается циклон, если Вы в течение получаса не взлетите, то позже вас не выпустят по погодным условиям, поэтому не спеша поторопитесь, машина из штаба доставит вас к стоянке самолета.
Обстановка складывалась тревожная: подул сильный ветер, температура понизилась за несколько минут до нуля, пошли моросящие осадки. Через 15 минут мы уже выруливали со стоянки, но состояние напряженности и спешки сослужили мне плохую услугу. Выруливая по скользкой рулежке, я развернулся на больший угол, чем нужно, и инерция рулящего исполина и парусность самолета от сильного ветра сыграли со мной злую шутку - меня понесло на стоянку рядом стоящих самолетов, но экстренно применив тормоза, я, как корова на льду, немного поскользив, вывернул корабль на рулежку и порулил, словно бегемот на взлетную полосу, переваривая вместе с экипажем несостоявшееся ЧП, и, наконец, на полосе – газ полный:
- Я, такой-то, согласно карте, разрешите взлет.
- Ветер справа 8-10 метров, взлет разрешаю.
Хорошенькое дело - предельный боковой ветер, скользкая полоса: вперед, плавно отпускаю правый тормоз, придерживаю левым до набора скорости 150-180 км/ч, когда руль поворота эффективен, поднимаю плавно нос самолета на скорости 200 км/ч, удерживаю рулем направление сначала полностью, а затем по мере роста скорости, уменьшаю давление на педаль, и вот отрыв, после отрыва ноги нейтрально. Самолет, как заигравший флюгер, становится по ветру, убираю шасси, обороты, закрылки, все как по нотам, затем набор высоты и отход от АС, набор до заданного эшелона на Семипалатинск.
Внизу и сзади нас остался циклон, а в воздухе полет до заданной точки прошел спокойно. Вот уже заход с рубежа, впереди полоса, снижение, выравнивание, посадка, заруливание, теперь уже в открытую форточку дул холодный ветер казахстанских степей, в кабине было тепло и уютно, а за бортом с КДП передали: « Температура воздуха за бортом -16°C».
Итак, за бортом снова зима. Пилоты привыкли к частой смене часовых поясов и времени года, в этом есть профессиональная прелесть новизны событий и уверенности в своих действиях.
-Когда весна вернется, фортуна улыбнется, и мы еще вернемся за подснежниками!
Напевая нехитрые куплеты и перекликаясь шутками, члены моего экипажа направились к поданному транспорту и в веселом настроении заняли в нем места, предвкущая наслаждение от готового обеда на камбузе в летной столовой Семипалатинска. Каждый пилот полной грудью вдыхал знакомые запахи послеполетной суетной жизни, и как всегда, каждый находил в ней свою прелесть и значительность. Если ты на этом аэродроме впервые, то уже через несколько часов он становится тебе знаком до мелочей перелетного быта, становится чем-то родным. Мы понимали, что здесь живут такие же люди, испытывающие похожие чувства, когда, прилетая на другой аэродром, и оставаясь в гостях, они чувствуют себя, как дома.
автор и на фото Коломоец Ю.П.
