В этом материале много ответов на вопросы, которые нас всех волнуют...
Итак:
Терапия экстремизма, или с чем мы идем в 2021 годАлександр МИХАЙЛОВ
генерал-майор ФСБ, член Высшего совета движения “Сильная Россия”
И на Тихом океане свой закончили поход
В. А. Гиляровский «По долинам и по взгорьям»
А протест-то ширится. И пока не удается снизить его накал, несмотря на все попытки. Хотя особых попыток мы не наблюдаем, потому что единственный инструмент «подавления» — это замалчивание того, что происходит в Хабаровске и других городах. Но, интересно, что этот протест, несмотря на размах не выдвинул сколько-нибудь внятного лидера или группу лидеров. Все спонтанно, как драка в деревне. И спорадические аресты Платошкина и Удальцова еще больше изумляют людей. Словно сама власть от себя лично решила сделать из них жертв, которые у нас автоматические переходят в разряд политических вождей.
Для выхода протестующих на улицу причин много. И все их знают. Политики же видят в этом главную – социально экономическое положение. И такое обобщение вроде должно все объяснить… Ан нет. Эти две субстанции не равнозначны. Экономика экономикой – дебет, кредит. Но вот с социалкой сложнее. Позволю себе сформулировать: социальное положение – это прежде взаимоотношение граждан и власти. Расслоение по должностному и материальному признаку, коррупция, правоохранительная деятельность, судопроизводство, невозможность добиться справедливости. И если здесь кавардак, то и экономика больна будет. Может не то лечим, скрывая под экономическими проблемами причины протеста, списывая все на Карла Маркса?
Социальные сети — гениальное изобретение, сделавшее мир прозрачным, объединившее самых разных людей в своеобразные общности. Некий параллельный мир, где каждый человек ощущает себя личностью, имеющей право на собственное мнение, которое он и высказывает, нередко не выбирая выражений в адрес сановных лиц, к такой прямоте не привыкших.
Наши противники давно освоили информационные технологии и активно используют их для внедрения в сознание наших граждан мировоззрения, поведенческих стереотипов и идеологических установок, направленных на разрушение России. Иными словами, мы имеем дело с принципиально новыми средствами противоборства в информационных войнах. Это влияет на обострение внутреннего напряжения в обществе, стимулирует разрушительные процессы в отдельных социумах и в обществе в целом. На профессиональном языке такие процессы называются «целевым формированием экстремистских настроений».
Как следствие появляются очаги социальной напряженности, массовые беспорядки, логически необъяснимые акты насилия и вандализма. Примеры у всех на виду: недовольство так называемых фанатов игрой своей¬ команды, не замеченная вовремя межнациональная вражда и т. п. Кондопога, Бирюлево, бесчинства на Манежной площади — всего не перечислишь. Драки узбеков и таджиков, разгром офисов…
И часто такие процессы начинаются именно с информации или активной работы провокаторов в сетях. Но в массе не провокаторов, а людей созерцающих процессы, которые ищет ответы на краеугольные вопросы времени…
В социальных сетях можно не только услышать глас народа, но и найти то, что по сути является жемчужинами общественного мнения, зернами нужных политических решений. Дают возможность сканировать общественно-политическую ситуацию (выявлять, упреждать и пресекать), и предлагать власти оперативные пути решения важных проблем, своеобразные антидоты. Именно это основное!
Но решив этого мы плодим экстремизм в разных формах.
Мы видим, что экстремизм радикально-религиозного свойства природы уже стал втягивать в воронку террористической активности лиц христианского, в том числе православного вероисповедования. Да и атеистов… А это не только проблема оперативной составляющей, но и о системный кризис внутри самих конфессий.
Заметьте парадоксальную закономерность: чем больше предпринимается попыток поставить «веру» на службу государства, тем больше возникает альтернативно радикальных течений. Натужное декларирование «единства партии и церкви» у кого-то вызывает оторопь, а кто-то активно протестует, надевая хиджаб и отращивая бороду. Сами же традиционные конфессии вместо налаживания диалога с паствой (заблудшими овцами) следуют в идеологическом кильватере классиков марксизма: «Кто не с нами, тот против нас!».
И делают это повсеместно, подменяя толерантность ортодоксальностью. Неспособность регулировать общественные, в том числе религиозные, процессы в рамках диалога с критичной массой неизбежно влечет за собой ужесточение законов, привлечение административного и силового ресурсов светского государства, Хотя запрет сам по себе для фанатиков ничего не решает… А эти меры еще больше усугубляют конфликты и противоречия в обществе, исключая сам собственно диалог.
Согласно статистике МВД и ФСБ, более 90% членов экстремистских организаций — это молодые люди в возрасте до 30 лет. Для меня это естественно, так как этот возраст – возраст поиска смысла жизни переоценки схоластических истин. Он полон противоречий и ошибок. Они же составляют 80% от всех совершавших преступления экстремистской направленности. Однако за последние 20 лет государственные и общественные институты так и не смогли найти эффективные контрэкстремистские технологии в молодежной среде. Более того, органы, реализующие государственную молодежную политику, избирательно подходят к проблеме и в лучшем случае работают с молодежью, уже организованной в стенах школы или вуза. А вот как подойти и чем занять головы юношей и девушек из числа улично-подъездной и сельской молодежи, у которой не сформирована устойчивая система ценностей и низок уровень правосознания, похоже, не знают. Не умеют и не хотят. Но именно эта среда являются ресурсной базой любого экстремизма, поддаваясь на призывы решать сложные проблемы путем насилия.
Во-вторых, на фоне межконфессиональных противоречий обостряются противоречия национальные, что в условиях неконтролируемой миграции архиопасно. Вспышки взаимного насилия по национальному принципу стали слишком частыми. Гипертрофированное восприятие обществом незначительных, на первый взгляд, событий увеличивает пропасть недоверия и враждебности. Нередко звучат обвинения в адрес иной веры, национальности, цвета кожи. США тому печальный пример. А это формирует образ врага, который живет рядом, учился с нами в одних школах. Все это напоминает американские блокбастеры про социальные катастрофы, где все воюют со всеми на руинах разоренной страны.
В последние годы сформирована ресурсная база экстремизма. Это агрессивно-маргинальные слои — продукт неграмотных и неумелых действий власти, и сформированная на легальной основе система финансирования экстремизма и терроризма. Хотя справедливости ради замечу: не всегда материальная составляющая является определяющей. Умозрительные утверждения «все проплачено и все куплено еще более детонируют в массы, подрывают доверие к власти и СМИ. Если «боксер-заочник в политике» говорит, что проплачено, то он должен предоставить неопровержимые факты. Должен быть допрошен в СК РФ (кто, кому, сколько и за что) и если такие факты не предоставит, то привлечен за распространение фейков. Это не фейк, а политическая провокация. Тем более, что в борьбе с экстремизмом подрыв его экономической основы суть и главная задача.
В-третьих, довольно странным является то, что экстремизм, зарождающийся на основе известных мировоззренческих противоречий, являясь по сути сферой политической, относится к ведению МВД России, которое правомерно утверждает, что политикой не занимается. Может быть, поэтому современная полиция, определенная головным органом в противодействии экстремизму, до настоящего времени не сумела наработать эффективные правоохранительные практики противодействия этому злу. Но и не сумеет! Потому что ему в затылок дышит ФСБ с очень удобной позиции: не отвечая за оперативный блок в сфере борьбы с экстремизмом и соответствующие решения, можно в случае непредсказуемого развития обстановки спросить, как у Райкина, «а кто пуговицы пришивал?».
Вместе с тем, в отношениях между маргинальной молодежью и правоохранительными органами явно преобладает упор на силовые методы подавления протеста, которые неминуемо ведут к дальнейшей радикализации отдельных слоев молодежи, да и общества в целом. Это объяснимо, так как воздействие осуществляется на следствие явления, но не на его причину. И такое противостояние безусловно провоцирует переход от экстремистских методов к террористическим. Хотя, как уже было замечено, тема то не для карательных органов. А для идеологических воспитательных и образовательных. Правоохранители – хирурги, а для лечения болезни или ее профилактики нужны терапевты.
Поэтому необходимо в первую очередь противодействовать негативным процессам идеологическими и политическими средствами, устраняя в первую очередь причины! Но телега поставлена впереди лошади: борьбой с бандподпольем занимается ФСБ, а вопросами политического характера — МВД. Хотя вопросы упреждения и скрытого влияния в зонах общественных возбуждений всегда были прерогативой спецслужб. Как и задачи внутреннего разложения источников и очагов экстремизма.
Наконец, четвертая причина — это снижение порога чувствительности у людей путем систематического вдалбливания в головы принципа силы как единственного инструмента решения правовых вопросов. До 80% эфира центральных каналов — это сериалы про ментовские, бандитские и прочие войны. Кровь с телеэкранов льется реками, число убитых в эфире по моим подсчетам превысило число жителей среднестатистического региона. И нелепо выглядит когда, показывая убийства, кровь и насилие, нас предупреждают… о сценах курения, которое, оказывается очень опасно для жизни.
Объем таких сюжетов и публикаций по экстремистской и террористической тематике превысил некую «критическую массу», а отдельные отечественные СМИ утратили не только чувство политической корректности, но и здравый смысл в натурализации освещения проявлений экстремизма и терроризма.
Российское общество настолько привыкло к такому положению дел, что более 50% опрошенных пользователей Интернета высказываются против возможного запрета публикации в СМИ информации о массовых убийствах.
Но основной аргумент сторонников данной позиции — нельзя замалчивать явления. Нет возражений. Замалчивать не надо — но пропагандировать-то зачем?
По существу раскручивается алгоритм самоуничтожения государства: отсутствие позитивного восприятия действительности, утрата веры в справедливость, исчезновение надежды на лучшее будущее, падение доверия к власти. Закономерным итогом подобной политики является неверие в способность правоохранительных органов обуздать преступность, как и неверие самим этим органам, несмотря на проведенные реформы и переименования. Но все изложенное — только верхняя часть айсберга.
Каждый террорист начинал экстремистом, хотя не каждый экстремист становится террористом. Но, как уже отмечалось, эти две темы, работа по профилактике и пресечению, разорваны по разным ведомствам: экстремизм — в МВД, а террор — в ФСБ! Да как это может быть? Где очевидная увязка причины и следствия? Повторю: сегодня число возбужденных уголовных дел по экстремизму в два раза больше, чем в прошлом году.
Катастрофический рост!
Еще маршал Жуков говорил: «Армией командуем я и сержанты!». Так где же сегодняшние «сержанты» в профилактике экстремизма? Их нет, осталось одно старичье, но и оно вскоре исчезнет. Оттого и наблюдается не всегда высокий профессионализм силовиков на земле. И любые силовые акции множат ряды протестующих, подводя страну к черте невозврата.
Но самым важным в кадровой проблеме мне представляется полный провал ставки на молодежь. Опытные сотрудники вычищены из всех структур или сами давно сбежали с горячих участков в синекуры типа кадровых служб. А лейтенанты просто не знают и не умеют. А главное не хотят. И научить то некому. Нет опыта и преемственности. И самое главное — в кадровом составе сегодняшних силовых структур нет среднего звена. А если есть, то люди плохо подготовлены. Между тем существовавшая практика взращивания кадров, именно — взращивания! — забыта. Желторотые юнцы могут сразу с курсантской скамьи попасть в центральный аппарат или в политику. И лучше в службу экономической безопасности. Такое наблюдается по всему силовому блоку и государственному блоку. Опыт опытных сотрудников зачастую новым начальникам не нужен! Зачем иметь рядом с собой людей, которые умнее и опытнее, которые могут указать на ошибочное решение или подсказать ход, который интеллект начальника даже переварить не сможет?
Обратите внимание, как проходит «зачистка» в любом подразделении любого ведомства и органах власти с назначением (избранием) нового руководителя. Как правило, он всегда приезжает со своей командой. Иногда сразу и не поймешь, то ли профессионалы приехали, то ли рота денщиков и порученцев. И каждый из них, даже не зная границ области и национального состава, начинает учить или, говоря по-народному, «прессовать» личный аппарат, нередко проявляя мракобесие и волюнтаризм.
Мы по инерции гордимся нашим образованием. Но у системы подготовки кадров сегодня масса проблем. И ведь учат кое-как. И готовят не пойми из кого и кого! А что не учиться в ведомственном заведении? На всем готовом, стипендия повышенная, форма красивая, льготы. И попасть туда без протекции почти невозможно! Надо вернуться к советской системе подготовки кадров. Армия обязательно для всех органов власти и управления! Средние специальные учебные заведения — необходимый этап службы у силовиков. Достойно служащим предоставить возможность получить высшее образование — вот когда должна начинаться система ведомственного образования. На офицерские должности ввести набор прямым зачислением исключительно после вузов (сегодня зарплата это позволяет). После приема на службу — курсы подготовки (переподготовки) оперсостава. И только тогда присвоение звания — если его нет.
Следует отбирать людей с образованием и жизненным опытом. И зачислять новичков только в подразделения «на земле». И только лучших переводить в центральный аппарат. Зададимся вопросом, как лейтенант после вуза или академии будет обеспечивать безопасность транспорта или атомного объекта. В первом случае он на метро ни разу не ездил. Во втором даже правило буравчика не знает. А уран-235 путает с планетой солнечной системы! Как выкидыш РАНХиГС будет работать в министерстве?
Целесообразно вернуть в кадры отслуживших профессионалов с предоставлением права получать оклад по прежней должности, даже если он будет выполнять функции опера. Это и с точки зрения наставничества было бы верно! Такая же система в госорганах.
Сегодня на все субъекты власти, особенно с функциями ОРД профессиональных кадров катастрофически не хватает. Грамотных госслужащих (о муниципальных говорить бессмысленно!), оперсостава, реально решающего практические задачи, сегодня 10–15% от общей численности! Все остальное — гарнир. Возможно, покажется, что, начав «за здравие», я кончил «за упокой». Но без честного разговора о просчетах и ошибках мы обречены топтаться на месте, давая возможность врагам России наращивать свою деятельность.
Я начал со слов песни. Вообще песни у нас очень двусмысленные. «Кипит наш разум» – у него коронавирус?
«Он шел на Одессу, а вышел к Херсону» – это про нас тоже… Шли к коммунизму, пришли в болото…
«Нам разум дал стальные руки крылья» – и что такими руками сделаешь?
И конечно очень в тему «И на Тихом океане, мы закончили поход!» А, может, исход в 2021 год?
Время покажет.
https://www.osnmedia.ru/