Г. В.: В связи с двумя авариями корабельных самолётов в Сирии вопрос. Там обрывались троса финишёров, это действительно некачественные троса, или были и другие причины?
Н. К.: Ещё один случай я вспомню. Дальний морской поход на авианосце «Кузнецов». 5 сентября 2005 г. выполняли полёты в районе Великобритании. Я был старшим авиационным начальником авиагруппы отряда кораблей. Командир 279-го корабельного полка – Рассказов Сергей Геннадьевич. Выполняются полёты истребителей. Погодные условия прекрасные. В воздух одновременно подняты 8 или 9 самолётов и уходят на выполнение задания в дальнюю зону. А зам. командира 279-го полка Юра Корнеев выполняет тренировочные посадки с зацепами на корабль, так называемый «двуал». Что это такое? Это посадка с зацепом на корабль и сразу же следующий взлёт. Т. е. после зацепа на стоянку не заруливают, а сразу же возвращаются на стартовую позицию и повторно взлетают. Два полёта подряд.
Первый полёт он делает замечательно, садится прекрасно, выруливает на стартовую позицию, взлетает… А перед его первым полётом, вот случается же такое в жизни (!)… Я стою на стартовом командном пункте. Палуба свободна, лишних людей нет. Все готовятся обеспечивать полёты. И вдруг с правого борта, откуда он взялся, чёрный кот. Поверите, нет?! Выползает чёрный кот и идёт с правого борта поперёк полосы вдоль тросов на левый борт. Чёрный кот на корабле, на полосе! Мама дорогая! Я – Рассказову:
- Серёга, смотри, смотри! Что там кот делает?!
Дежурному инженеру:
- Инженер! Инженер, убери кота!
Кричу ему, вот честное слово. Бывает же такое.
- Аааа?! Какого кота?
А он сидит там где-то в будке:
- Аааа?!
Пока там ходили, кот вальяжно прошёл через полосу вдоль тормозных тросов – на левый борт и спрятался.
Корнеев взлетает, первый заход – зацеп нормально. Выруливает на стартовую позицию, взлетает. Выполняет второй заход, цепляется за 4-й последний трос, полностью его вытаскивает. Скорость загасил где-то с 240 до 40, может даже меньше, километров, уже почти остановился. В этот момент трос обрывается. И он с палубы скатывается. Катапультируется. Юра Андреев, лётчик Ка-27ПС, мастерски его поднимает на лебёдке. Но лётчик в шоке, за ним тянется парашютная система, не сбросил. Парашют болтает. Думаю, если сейчас парашют запутается за винты, упадут все вместе. Борттехник – молодец, раз-раз-раз, потянул за фал и как-то загасил эти колебания.
Г. В.: А парашют ещё и сырой, тяжёлый.
Н. К.: Да. Сели благополучно. Юра в шоке, но разговаривает. Всё нормально. Но ведь в воздухе ещё 8 самолётов. Я стою рядом с руководителем полётов:
- Никому не говори, что у нас тут произошло.
Разволнуются ещё, не дай бог. Вот заходит один – зацеп. Второй – зацеп. Третий. Четвёртый... Красиво садятся. А осталось три троса. Последним заходит лётчик Цукур и цепляет первый трос, а тот рвётся как струна. «Дзух!» - и трос улетел. Улетел так, что фала вместе с патроном, куда впаивается трос, летит рядом с самолётом, я это вижу. Ещё и самолёт обогнал этот трос. Более того, у самолёта гак болтается, он стал неуправляемым. Там его гидравлика прижимает обычно, а тут он просто так болтается.
Я обращаюсь к Рассказову:
- Серёга, что делать будем?
У нас один самолёт уже утонул. У второго гак неуправляемый. Что делать? Отправлять его в Норвегию, на какие-то немыслимые запасные аэродромы? Они не готовы, связи с ними нет. Да ещё и надо радиообмен вести, чтобы там где-то садиться.
Г. В.: Да они ещё и «козью морду» могут сделать, а в это время топливо закончится.
Н. К.: Да. Ну, что? Принимаем решение: летать и делать попытки садиться, пока не зацепится. А осталось два троса из четырёх. Но чудеса случаются. Я как-то к Богу в душе обратился:
- Господи! Помоги ты ему!
И лётчик чудом цепляется за 2-й трос! Мы сбегаем с командного пункта, подбегаем к нему. А он даже не догадывается ни о чём, что у него гак болтается, и что оставались всего два троса. Он из кабины спускается:
- Что это тут столько народу собралось меня встречать?
Г. В.: … «с цветами и с поросёнком».
Н. К.: Да. Мы с Рассказовым осмотрели самолёт, хвостовое оперение, а там дыры вот так вот. Сопло вывернуто. Видимо, когда гак первый раз зацепился за оборвавшийся трос, окончание троса с патроном ударило по самолёту. И по сути – это чудо, что Цукур выполнил удачную посадку. Конечно, мы были очень благодарны лётчикам, что они справились с такой ситуацией. Я Корнеева представил к ордену, ему потом этот орден вручили. Приехала к нам служба безопасности полётов, а начальником службы был Байнетов. Он и сейчас вернулся на эту должность. Он – однокашник Апакидзе по Академии Генерального штаба. Байнетов всё это дело посмотрел, а потом, когда ездил по полкам, ставил в пример чёткие правильные действия лётного состава, руководителя полётов и организацию полётов. Тут же и организация спасения лётчиков, всё было.
Г. В.: Так что проблема с тросами появилась не сегодня.
Н. К.: Потом начали проверять прочность тросов. К сожалению, заявленные технические характеристики не соответствовали действительным. После этого были выпущены новые серии тросов.
Г. В.: Кто их изготовливал?
Н. К.: Это наши делали. Точно не могу сейчас сказать, какая-то Волгоградская фирма.
Г. В.: А сейчас кто изготавливает?
Н. К.: Не знаю. Возможно, те же.
Г. В.: То есть, Вы считаете, и в Сирии сложилась та же проблема с тросами.
Н. К.: Возможно, они изготавливались с нарушениями технологии.
