Общая выпуска 1980 г.

[ПАВЕЛ ДУБОВ]

   МУЖИКИ!!!! Спасибо! Тронут до слез..... Начал обратный отсчет до встречи..... ,а пока  разрешите  повспоминать.....
                                       
                                    ЛИБЕРДОН  (про летавших в БАТАЙСКЕ и не только)

Город" N " является не только крупнейшим металлургическим центром нашей Родины, но это еще и своеобразная Мекка для российских (ранее советских) военных летчиков. Большинство пилотов фронтовой авиации, переучивающихся на новую авиационную технику, училось именно в этом городе. Легенда гласит, что некогда там учился будущий одиозный руководитель люфтваффе, особо доверчивым даже показывают стол, за которым он якобы сиживал в довоенные времена. Недоверчивых убеждают тем фактом, что за время войны ни одна авиационная бомба не упала на город. Де не смогли фашисты бомбить таких славных представительниц города N, с которыми когда-то пребывали в близких знакомствах.

Некоторым авиаторам за время службы достается нелегкая доля учиться два, три раза, а то и больше. Неспроста при наборе в летные училища так тщательно проверяют состояние здоровья поступающих абитуриентов. Титанические нагрузки на организм при обучении может перенести далеко не каждый среднестатистический человек.

Вот переучивающийся летчик сидит на лекциях и, не выспавшийся до потери офицерского облика, мучительно "штопорит" отравленным похмельным сознанием. Изображая прилежное конспектирование глубоких мыслей военного лектора, слушатель крепко и бдительно держит в руке авторучку, опасно рискуя наткнуться на нее мутно-красным глазом при очередном "пикировании" безвольно опущенной головой. Пыточные занятия продолжаются до обеденного перерыва. Похлебав жиденького и горяченького в летной столовой, мученик военной науки отчасти приходит в приемлемое состояние. Во время, отпущенное на самостоятельную подготовку, он пытается устранить хронический недосып и комотозно  кимарит в классе, примостив многострадальную головушку на стопку конспектов или замертво упав на составленные в ряд стулья.

И вот наступает долгожданный момент – конец занятий. Поспешно чистятся перышки, подсчитывается имеющаяся наличность и вперед, в атаку, на разграбление города. Пленных не брать, кроме лиц женского пола, шампанского и водки не жалеть! Петь до хрипоты, плясать до хромоты, пить до икоты, любить до ломоты. Глаза горят, в движениях офицеров появляются хищные повадки.
Наиболее популярны в офицерской среде два городских ресторана – это "Чайка" и "Восход", на жаргоне местных аборигенов соответственно "птица" (видимо по размаху крыльев кутежа) и "расход" (назван так, скорее всего по размаху цен).

У дверей в заведение, как и принято, "боевым кораблем" (по А. Макаревичу) стоит швейцар. Но он неприступен и важен только для гражданских "шпаков" толпящихся у ресторана в ожидании свободного местечка. Товарищей офицеров с полным уважением и неподдельным почтением пропускает вне очереди, угодливо распахнув дверь. Народ уважает армию, народ и армия едины! Да здравствует советская авиация! Каждую бомбу, ракету в цель! Наша цель – коммунизм! Для вас, товарищи военные, удобный отдельный столик. А если желаете, то можете присесть на свободные места к двум ожидающим  прелестницам,  дрожащим в нетерпении познакомится с такими симпатичными молодыми офицерами.

Вот и местные дамы. Некоторые из них, судя по возрасту, действительно, в свои лучшие годы могли видеть Геринга. Но встречаются и более юные соискательницы на простое человеческое счастье. Боевая парфюмерная раскраска заманчиво блестит в вечернем сумраке, наряды отличаются  удивительной  крикливостью и безвкусием. Женщины похожи на пестрые рыбацкие мушки-приманки, на которые ловят рыбу на перекатах быстрых рек. Но сегодня идет не рыбалка, а охота на мужчин, более того – на военных мужчин. По всему видно, что сегодня добыча будет богатой. Женщины от азарта и выпитого вина раскраснелись и стреляют густо намалеванными глазками со скорострельностью авиационных пушек.

Бал начинается. Ресторанная музыка рваным темпом заполняет пространство, мешая вести застольную беседу. Робкие парочки пробуют танцевать в центре зала. Военные не спешат танцевать: старый проверенный тактический прием – подпустить танки ближе и потом залпом ударить из всех орудий. Как принято в навигации (в старые добрые времена – в самолетовождении) пока снос не определился, глупо брать поправку на ветер. Пока же набирает ход дружеская пирушка (официальное название – офицерское собрание), тост следует за тостом, старшие офицеры строго следят за выдерживанием установленной периодичности наполнения и опорожнения рюмок.

Наконец наступает момент, когда любой мужской компании требуется присутствие женской составляющей. Встречаются два взгляда. Оценка обстановки. Цель обнаружена и опознана, цель в прицеле, захват, атака. Медленный танец. Офицер галантно приглашает и грациозно ведет партнершу в ритме танго. Женщина с загадочной полуулыбкой на ярко напомаженных губах целомудренно отстраняясь от мужчины, трогательно положила свеженаманикюренную пухлую ручку поверх майорского погона. Глаза ее – бездна, в которой тщательно спрятаны тоска одиночества и дикое желание. В конце танца дистанция в боевом порядке пары танцующих несколько сокращается, но не настолько, чтобы начать разговор. Поблагодарив поклоном головы, бережно офицер проводит даму к ее столику.

[ПАВЕЛ ДУБОВ]

Коварный алкоголь делает свое дело, и взгляды становятся все откровеннее, движения раскованней. В следующем танце расстояние между нашими танцорами сокращается до того, что гордый значок военного летчика первого класса на атлетической груди офицера начинает возбуждать даму, щекоча своими золотыми крылышками ее бурно волнующуюся торчащую грудь. Разлет прически приятно касается обильно залакированными локонами щеку летчика. Он улыбается, ему уже хорошо. Она молчит и тоже улыбается. Они молчат, им уже хорошо вдвоем.

Влив в могучий натренированный организм более полулитра водочки, майор решается на контрольный разговор. С первым шагом очередного парного танца он не очень твердым голосом, но с некоторым вызовом произносит: "М-м-милая, у Вас дома есть будильник?". Милая не долго тянет с ответом: "Конечно, есть, даже два, но кто же Вам позволит спать, майор?". Ура! Ура! Ура! Обмен паролями состоялся, снос определился. Жгуче закипает страсть, медленный танец переходит в вертикальную прелюдию любви.

Приближается развязка, скоро произойдет разлет по запасным аэродромам. Но служивый народ разгулялся. Музыкантов не отпускают со сцены, заказывая все новые и новые песни. Пляски принимают массовый, почти половецкий характер. Буйство пестрых и защитных красок. Разгоряченные тела, потные лица, неприкрытые оценивающие взгляды.

Только один старый капитан не танцует. Женщины просто его отвлекают. Он сильно занят. Он часто и помногу выпивает, с аппетитом кушает, он наслаждается ресторанной атмосферой. Капитан служит в таком месте, где в ресторан можно сходить, только запрыгнув в проходящий мимо скорый поезд и быстро-быстро покутить в убогом вагоне-ресторане до следующей станции, а затем вернуться обратно в гарнизон на встречном поезде. Поэтому он гуляет со смакованием, ресторанная музыка звучит волшебно в его отмороженных ушах, его неизбалованному желудку кухня ресторана кажется царской. Капитан знает толк в ресторанах, поэтому, поймав пьяным взглядом, опаздывающим за поворотом головы, ресторанный ансамбль, он решается заказать песню для своей израненной военной души. Гулять, так гулять! Поддерживаемый под руку младшим коллегой, он встает перед музыкантами, и, покачиваясь, непрерывно икая и призывно размахивая денежной банкнотой, громко заказывает песню: "Либердона давай!". Музыканты совещаются, роются в своих засаленных нотах, но песни с таким названием не находят. Лабух виновато разводит руками, жадно поглядывая на деньги капитана. Но капитан тверд и неумолим как военный приказ: "И-и-и-к-либердона давай, милейший!". Назревает скандал. К сцене выходит непосредственный командир капитана. Сходу, оценив неуемное рвение подчиненного к прекрасному жанру эстрадно-ресторанного вокала, он распоряжается хорошо поставленным командирским голосом: "Что вам не ясно? Спойте ему "Левый берег Дона" Шуфутинского! Что не понятно?". Подполковник служит и летает вместе с этим капитаном уже лет десять, поэтому даже если бы капитан ввиду нетрезвости даже не мог говорить вовсе, его командир понял бы, какую песню тот хочет заказать. Капитан в слезливой благодарности за точный перевод его несвязной речи лезет целоваться к командиру со щенячьим возгласом: "Петрови-и-и-и-ч!". Всем легко и радостно. Грянул пресловутый "Либердон". Щедро наливается и выпивается один из первых посошков.

А утром вновь начинается учебный день. На перерыве между занятиями встречаются в туалете вчерашние гуляки. Капитан пригоршнями плещет холодную воду в лицо, пытаясь таким образом распрямить полученную с вечера деформацию обшивки. Майор, кляня в душе вчерашнюю подругу за саднящую разодранную в порыве страсти спину и разглядывая в зеркале свою шею в бурых пятнах засосов, осуждающе произносит: "Полный либердон, товарищ капитан, полный!".

[РU]

...

[Кулешов Николай]

 Наконец-то добрался до интернета.  Саня Голобородько уже сообщал:  22.07.14 у нас был очередной сбор однокашников. Гегам Вазгеныч проезжал мимо Таганрога из Питера в Ереван, выступил инициатором встречи. Слава Аверьянов кстати был в командировке в Ейске, пригнал туда матчасть. Саня Тритенко в гостях у Сани Рогачёва. Остальные местные. Шеф-повара Серёги Васенькина не было, поэтому была армянская кухня, т.е. кухня от Вазгеныча Маргаряна.

[Кулешов Николай]

  Фото на память

[Кулешов Николай]

  На следующий день провели трудотерапию, как это обычно бывало в курсантские годы...

[Кулешов Николай]

   Перед отъездом, как огурцы

[ПАВЕЛ ДУБОВ]

 НА СВЯЗИ...
ВТОРОЙ ДЕНЬ ПРАЗДНИКА ПОШЁЛ (точнее 4-й т.к у ЛЮБАНИ моей 10.08. днюха)

Как праздники люблю я отмечать!
Сегодня же советую начать!
Двенадцатым откроем, не спеша,
Гуляй неделю, лётная душа!
Сегодня, в воскресенье и еще
Мы в понедельник(18-го)- отметим горячо,
А между ними, не теряя прыть,
За ВВС мы продолжаем пить!
Есть у шахтеров день и у врачей,
Еще есть праздник - день учителей,
И лишь у покорителей небес
Есть целая неделя ВВС!
С Днем ВВС России!!!

 Крепкого здоровья и удачи!!!
 Кстати, тот самый флаг (с крайней встречи- гордо парит над дачей- теперь на  дли-и-и-ной  удочке).

[Олег Иванов]

Для тех, у кого был инструктор Агейкин Николай, эскадра м-ра Раздоркина.

[ПАВЕЛ ДУБОВ]

.. из недавно найденного в книжном шкафу на даче:

[ПАВЕЛ ДУБОВ]

и ещё..

[ПАВЕЛ ДУБОВ]

..надо сказать, что 3(6) аэ Ейского полка может иметь свою лётную историю..и не плохую

Про уборку территории в 3-й АЭ  Ейского УАП
        по В.В. Маяковскому

Вышестоящий- тот у кого
Всегда и сильней и выше,
Сверху спустил приказ, и его
Выслушать каждый вышел.

И, отдавая всю свою честь,
Строй в двухшереножной замер позе.
Нам уточнили, кто мы есть
В суровой мужицкой прозе.

Кончив, он сразу
Приступил к приказу:
- Везде, обнажая дерьма угри
Землю весна раздела.
Курсант - вперед, инструмент бери
И принимайся за дело!

О перекурах забудь, пока
От казармы и до колючки
Банки ржавые греют бока
В разомлевших собачьих кучках.

Ветер прессу устал трепать
И трусы на кустах распятые.
Вперед, товарищ, надо убрать
За 3-ю АЭ и за пятую.

Вгрызаются в землю, гребут и рвут
Граблей беззубые челюсти.
Язык курсантов крепок и крут,
В нем - и мужские и женские прелести.

Плечом к плечу, за рядом ряд
Идем напролом, залезаем в нычки.
И вот уже газеты горят
И зловонно шипят затычки.

Рвется красный костер к зениту,
Черным дымит резина.
Сжигаем предметы развратного быта
Товарищ, подлей еще керосина!

Я поднимаю, смакуя вес
Большую консервную банку:
- Смотрите, завидуйте, здесь - ВВС,
А не какая - нибудь гражданка!

 Про  ШКРАБов 3(6) АЭ

По бетону спарка мчится
и на стыках дребезжит,
Огневою колесницей
всё быстрей, быстрей бежит.

Есть отрыв, пошли колёса,
и, разнюхивая путь,
Самолёт качает носом,
чтоб нигде не блудануть.

Разрезая воздух плотный,
прёт машина к облакам,
И неведом страх животный
двум здоровым мужикам.

Там курсант в кабине первой,
а инструктор - во второй,
Во второй - немного нервный,
а в передней, тот - герой.

Он форсаж движеньем верным
выключает: "Фу, взлетел!"
И с ударом характерным,
упирается в прицел.

Крутит ручку ошалело,
ломит крен под 45,
Разве шуточное дело -
все параметры держать?

Слепо тычется по кругу
непослушный самолёт,
А инструктор в оба уха
указания даёт:

"Подвернись... назад не надо...
ну не лезь на 900...
Сколько можно ждать доклада?...
а колёса?.. разворот".

Вывел, выпустил закрылки,
"Шарик где?" Пошла нога,
Привод справа, взял развилку,
"Видишь полосу?" - "Ага".

Вышел в створ, пора снижаться,
на посадке - полный штиль,
Вертикальная - за 20,
но горит, горит фитиль.

Крик, оцепененье снято.
"Угол, скорость, высота..."
Сразу стало всё понятно.
На глиссаде! Красота!

Угол, скорость, обороты,
вертикальная, ... удар...
Ближний привод отчего-то
впереди - какой кошмар!

Отскочили, пролетели,
метр (как надо) над торцом,
Подобрали, с шиком сели,
ну инструктор - молодцом!

И курсант уже отходит,
уменьшаются глаза.
Ручку между ног находит,
зажимает тормоза.

Зарулил, как охмелевший,
по коленкам бьёт мандраж,
Вылезает шеф вспотевший,
подзывает экипаж.

Понеслись гонцы по грязи,
добывая шоколад,
И уже по громкой связи
"Плёнка - норма" говорят.

По бетону спарка мчится -
жизнь пилота в небесах.
Есть отрыв, спокойны лица,
мужикам неведом страх. ..."

Серенада девушкам Объективного контроля
      (что-бы "плёнка-норма")

Красива ты, как МиГ-17!
Твои глаза, как небеса!
Твой стан, как будто Ту16
Прямой, о ты, моя краса!

Клянусь тебе я фюзеляжем,
Клянусь отверткою своей!
Клянусь я стрингером, форсажем,
Что вечно будешь ты моей!

Клянусь закрылком,и соплом
Клянусь форсункою, килем!
Клянусь колонкою штурвальной,
Клянусь всем сердцем и нутром!

И если я нарушу клятву,
пускай помпаж меня трясет,
авторотация случится
и разнесет мой самолет!

Пусть ТРД меня раздавит!
Пускай подломятся шасси!
Пусть жизнь свою я потеряю
В спиртово-водяной смеси!

[Олег-3]

[Олег Иванов]

Слава, с Днём рождения!!! Всех земных благ тебе и главное - здоровья!!!

[Олег Иванов]

   восторг,
    смех, радость,
    ностальгия, воспоминания, прощание с молодостью.

А всё это - море эмоций!

Тёзка, я думаю, что тоже тебя порадую...




Из архива Ивана Лузана.