Ладно, вот мой подарок, братаны, к Новому Году. Может кто напишет лучше, может кто больше знает, написал, что знал.
ЗДРАВСТВСТВУЙ, НОВЫЙ ГОД!
По-разному в своей военной жизни отмечал Новый Год. Но в память врезался первый в погонах.
г. Ейск.31 декабря 1970 года. Новый Год в казарме. С утра ничего не предвещало праздника, все как обычно- подъем, зарядка, занятия. Лишь ностальгические воспоминания с соседями по парте о последних гражданских новогодних празднествах (в основном пришли из школы, где были выпускниками, взрослые, считай, многое было позволительно), да смутные предположения во время перерывов занятий, как все сложится для нас в новогоднюю ночь.
После обеда наши капитаны во главе с Альбертом Бернардовичем Гольдштейном (начальником курса) объявили вердикт: будет нам елка, но в казарме, откуда ни ногой ни под каким предлогом. Казарма наша состояла как бы из двух частей: в одну сторону будут стянуты все кровати, а в освободившейся части гуляй -не хочу. Кстати второй курс, кстати, отмечал в курсантском кафе, а третий в летной столовой. Им можно было даже пригласить девчат. Но все это не для нас.
Потом был праздничный ужин (как могли, так и скрасили его нам тыловики), потом дружное «навались» на переноску коек, затем долгий и занудливый инструктаж спешивших к родному винегрету и припасенной «беленькой» наших отцов-командиров и вот она, праздничная свобода! В казарме из офицеров один только ст.-л-т Ш., которому по молодости досталась такая доля- охранять 300 курсантов, как бы чего не начудили.
Можешь в окно посмотреть, можешь с Володей Путиловым (курсант-старшина курса) и Валерием Ободзинским в проигрывателе пострадать над «Этими глазами напротив-калейдоскоп огней». А можешь зайти в битком набитую кроватями часть казармы и просто поваляться на койке в одежде и сапогах (Ужас!), никто тебе и слова не скажет. Так бы и прошел Новый Год в таком безрадостном русле, если бы не бурлившая молодая кровь у определенной части будущих асов (Рука Москвы, Советская военная угроза……..)
Но все по порядку.
В «кроваточной» части казармы вдруг гаснет свет. Ст. л-т Ш. долго и подозрительно смотрит на это из нашего освещенного танц-пула (там где нет кроватей), затем что-то заподозрив, шагами Дерсу Узала (был такой дальневосточный знаменитый охотник, тигра голыми руками брал) крадется в темноту. И слышит звук выливаемой жидкости в посуду и шепот, более похожий на крик: «Да тихо ты, Ш. услышит». Поняв, что он стал свидетелем того, ради чего его и оставили здесь -пресекать пьянство и алкоголизм, Ш с криком «Товарищи курсанты, шо вы там делаете?» начал преодолевать нагромождения тумбочек, кроватей и табуреток, прорываясь в дальний угол, где идет наглый разлив. Потратив минут пять, весь мокрый от волнения, (фуражка сдвинута по обычаю назад, глаза квадратные, руки в замок за спиной), он ИХ УВИДЕЛ: сидят гады на кровати со стаканами! На вопрос «Что пьем, товарищи курсанты?», услышал подхихикивающий ответ: «Вода, товарищ ст. л-т». Со словами «Меня не омманешь, я таких хитрецов перевидел», ответственный за нашу трезвость начал пробовать все стаканы. Что за черт, действительно вода! Укоризненно покачав головой «Ну, шутники», Ш. повторил тернистый путь на свой наблюдательный пункт. А он у него размещался аккурат напротив каптерок.
И тут он видит следующую картину: из каптерки выходит курсант, явно с чем-то за пазухой, внезапно побледневший от того, что увидел товарища ст. л-та. Отдав ему честь (будучи без пилотки), курсант быстрыми шагами скрылся в темноту «кроватной казармы». На Ш. напал ступор. Он с безысходностью (наверное опять шутят, гады) пропустил второго такого (а оба выносили водку), но уже разъяренным коршуном бросился к третьему наглецу, который вышел из каптерки и даже не взглянул в его, Ш-ну сторону. «Стоять товарищ курсант, что у вас за пазухой?» И опять беспредел в ответ: «Сырки, товарищ ст.л-т, шоколадные сырки, маманя прислала к Новому Году». Заорав «Я тебе пошучу, Райкин тоже», Ш сдирает с курсанта ремень и на пол действительно падают сырки! Пробормотав что-то наподобие «поделтсь с товарищами, смотри не обожрись», Ш побрел дальше нести свой крест. Остальное было уже без его участия.
Где ближе к ночи носитель сырков перепил, его отвели в умывальник, где начали приводить в себя. И тут снова вездесущий Ш. Увидев картину реанимации и ожидая очередного подвоха, вкрадчиво спросил «Что с ним?» Ну, друзья-реаниматоры загулявшего курсанта тут же ответили: «Сырков переел». Повеселевший Ш (хоть тут не обманули, вся раковина в шоколаде) грустно покачал головой и со словами «Говорил же, не жадничай, обожрешься» пошел нести службу дальше.
Ну а мы, насмотревшись на этот театр одного актера, погрузились в новогодний сон, где каждый переживал увиденное по-своему. А может просто сидели во сне за праздничным столом дома. В общем, вот такой первый военный Новый Год. И смех и грех. С Новым Годом, друзья мои!
